[Начало игры.]

Кристоферу Вудворду, пожалуй, даже нравилось пребывания близ городка. Это было куда лучше того, если бы лагерь расположился вдали от селений, пусть даже деревни, правда, и хуже того, если бы батальон остановился в каком-нибудь большом городе, где увеселений гораздо больше.
Но такие небольшие городки, как Францсбург, были по-своему привлекательны. Люди здесь казались добрее. А в английских городках девушки с особым восторгом смотрели на офицеров британской армии. Во время войны, да и здесь, в Саксонии, такого, конечно, нет, но атмосфера была все равно особенной.
Славно было и то, что приехавшие журналисты организовали здесь клуб, не без помощи офицеров, а теперь же можно проводить здесь время почти со всеми удобствами. Не то, что в лагерных палатках.
Если бы Тоферу не было жаль своих сбережений, он бы обязательно стал снимать комнату у кого-нибудь из жителей, но спать капитан все же решил в обычных солдатских условиях (тем более, что у офицеров палатка была куда лучше, чем у обычных солдат, да и жил он один). В общем, условия были вполне сносные для жизни, тем более, что капитан Вудворд за время службы привык ко многому.
В клубе сегодня, по мнению Криса, было не очень-то оживленно. Журналистский клуб знавал и более шумные вечера, а сейчас все начали скучать. Журналистам писать почти нечего, когда началось перемирие, но они упорно отказываются возвращаться домой, ожидая, что какая-нибудь из враждующих сторон нападет на другую. Но указаний майор пока никаких не давал, и батальон продолжал ждать. В городе так же ничего не происходило. Случаи, когда очередной засидевшийся в кабаке человек падал в реку от усталости и хмеля, не считаются.
Сейчас Кристофер лениво передвигал шахматные фигуры на доске, отвлекаясь вместе с партнером на разговоры по совершенно различным темам и наблюдения за тем, что происходит вокруг.

Начало.

Уильям устало прохаживался по городу. Совсем недавно прибыв в Францсбург, он здесь еще мало кого знал. Но по городу уже ориентировался совсем неплохо. И всё таки с нескрываемым интересом рассматривал домишки и прочие «примечательности» города. Был прекрасный вечер и Эддингтон морально и физически наслаждался.
Первый день приезда Эддингтона в город был для него весьма занимательным. Любопытным и зевакам было интересно, кто же такой Уильям. Всё дело в его униформе, которая привлекает глаз. И приходилось по сотни раз пересказывать кто он и что здесь делает. Каждый раз была одна и та же реакция — удивления и восхищения. Хотя были, как и везде противники Веллингтона, но сам факт приезда его адъютанта радовал даже их. Оперировали все скукой и однообразием. Поэтому приходилось разговаривать со многими. Но это даже было на руку адъютанту. Он узнал всё, что хотел о городе и вынудил некоторую информацию об обстановке дел.
Конечно физически — устал с дороги. Путь был действительно долгим и тяжелым. А здесь он наконец то выспался. Да и климат тут был гораздо мягче, чем в Испании. Это тоже безусловно радовало Уильяма. Сильная жара часто пробуждала в нем мигрень. Тем более сейчас был вечер и было вдвойне приятно гулять по городу. И в полном одиночестве.
Спокойно идя и только редко встречая подвыпивших солдат и местных жителей. Но тут
Уильям остановился около одного здания. Он вспомнил, что ему множество офицеров рассказывало о журналистском клубе. Мысленно решив, что это прекрасное место для получения более подробной информации обо всём, зашел во внутрь. Аккуратно приоткрыв дверь, Уильям сощурился от яркого света.. Мало кто на него обратил внимание (чему он безусловно был рад). Быстро сняв треуголку, переместился в глубь зала. И уселся в кресло, которое чудесным образом было свободным. Положив треуголку на столик рядом с собой, спокойно стал приглядываться.
Облокотившись локтями на ручки кресла, незаметно пробегал глазами по всем присутствующим. Решив, пока не брать инициативу в свои урки и не к кому не подходить. Тем более, так или иначе найдутся офицеры, которым будет интересно откуда он и кто он. Он не брезговал общением с такими людьми, просто они казались ему скучными. Разговоры с ними сводились к одной теме — война. А об этом Эддингтон уже вдоволь наговорился. Со всеми с кем мог. Так что, сейчас Уильям предвкушал очередную беседу на тему Наполеона, войны и всё в этом же духе.

Начало.

«А день-то сегодня замечательный!» - думал Эдмунд и улыбался с самого утра.

В город Эдмунд Баумгартнер прибыл немногим позже британского батальона, старался везде и все успеть, так что нигде не задерживался, а как узнал, что британцы должны остановиться около этого городишки, так сразу же и сам отправился в путь.
Он уже перезнакомился со многими офицерами самого батальона и с удовольствием начинал общение с приезжими по разным делам людьми.
Эдмон составлял небольшое досье в собственной памяти на каждого, а некоторые люди ему даже нравились, несмотря на то, что они были британцами. Были такие, которых он уважал и даже жалел о том, что те служат не под командованием Наполеона Первого. И все же несомненно было и то, что ничего из этого не помешает графу де Легарту выполнить то, ради чего он сюда приехал.

А настроении было хорошим из-за того, что погода была теплой и солнечной, нога не болела, и ему даже казалось, что хромает он гораздо незаметнее. Это было, конечно же, не правдой, но отлично поднимало настроение француза.

Для полного вхождения в роль, Эдмон каждый день делал записи для последующего написания «статей». Записи эти имели вид дневника от лица Эдмунда Баумгартнера, писались сразу после завтрака о предыдущем дне, когда мысли уже полностью улеглись.
О выборе фамилии, кстати, Эдмон пожалел еще на пути в Саксонию. Сначала она ему показалось красивой и даже мужественной, но уже в дороге, когда документы были готовы, Эдмон понял, что произносить эту фамилию для него сложновато, хотя с немецким языком он был хорошо знаком. Но вот палку в этот раз перегнул.
Всю дорогу он пытался запомнить новую фамилию, чуть ли не по бумажке читал, а называл себя то Баумгатнером, пропуская букву «р», то Баумгнатером, а однажды вообще назвал себя Баумгером.
Но, как любил поговаривать papa*: «Nul bien sans peine»**, - так что собственными усилиями тяжеловатое «Баумгартнер» он все же запомнил.
От своего настоящего же имени Эдмон не делал никакие записи и ничего французского не хранил, что бы и не за что было опасаться.

Вечера Эдмунд любил проводить в журналистском клубе. В коне концов, где еще можно узнать столько интересного, как не в месте, где собираются сами участники событий? Сегодня, например, в клуб ворвался молодой сержант, выкрикивая просто поразительную новость.
Эдмон так и подумал: «Французы в городе? Как интересно». Но сам, естественно, разволновался немного. Он не боялся, что его вычислили, потому что был в себе уверен, но новость действительно из ряда вон выходящая.

- Подождите, господа! Дайте же ему отдышаться! – Эдмунду очень хотелось узнать о том, что сподвигло сержанта заявиться с такой новостью, он явно был взволнован сильно, но понятно же, что в таком шуме, да наперебой, толком ничего и не узнаешь.
Сам же он попытался усадить молодого человека, освобождая место.
-Принесите же ему кто-нибудь воды, совсем ведь запыхался! – Вся речь его была на английском языке, ведь кругом были британцы, но в остальных случаях он старался говорить в основном на немецком, потому что английская речь для него требовала больше усилий.

_________
*папа, папенька.
**«Без труда нет плода» или «Без труда ничего не дается».

Отредактировано Edmund Baumgartner (2011-09-04 00:27:46)

Впервые за все время, что батальон пробыл во Францсбурге, Мартин не на шутку перепугался. У него изначально было нехорошее предчувствие, когда им сообщили, что лагерь будет располагаться на границе Саксонии, Андервуд так и написал своей сестре:
«У меня очень плохое предчувствие, моя душа противиться тому, чтобы идти туда, но я не имею права ослушаться приказа, и меня так же никто не послушает, увы».
Но по прибытии и до этого момента ничего страшного не происходило, текла обычная лагерная жизнь. Марти даже собирался написать сейчас, что он, возможно, ошибся. Городок этот очень мил и по-своему красив, а сердце его успокоилось.
А эта новость тут же вырвала его из спокойной жизни, превратив ее в ураган. Сердце бешено заколотилось, он прижал листы с недописанным письмом к груди и замер, открыв рот от удивления.
Марти всегда боялся сражений, но, не смотря на свой страх, все равно участвовал в боях. Боялся, но сражался. Не это ли говорит о том, что человек, борющийся со своим страхом, по-настоящему смелый? Но сам Мартин всегда считал себя слабым и трусливым, и этого в себе стеснялся, переживал.
Сейчас же он тоже перепугался, но взял себя в руки. В такие моменты Андервуд предпочитал чем-нибудь сию же минуту заняться. Во время боя вопросов, чем бы заняться, никогда не возникает. В бой вроде никто не рвался, поэтому Мартин подскочил сразу, как услышал про воду. Это он налил сержанту стакан воды и поднес. Его руки дожали, когда он поднимал кувшин, что он постукивал о края стеклянного стакана, и Марти только надеялся, что этого никто не увидит и не услышит. Он глубоко вздохнул, только после этого взяв стакан в руки, подошел к сержанту и протянул. Щеки его заметно порозовели, что даже сам энсин почувствовал это. Он быстро отошел, чтобы не мешать офицерам выяснять обстоятельства дела, но остался стаять неподалеку, чтобы не пропустить и слова из того, что будет сказано.

Любопытная новость почти не разочаровала Эдмона. Французы прячутся в городе? Первым делом Эдмон подумал, какие же плюсы и минусы в этой ситуации были для него.
Во-первых, теперь англичане будут в суматохе разбираться с этой ситуацией, в остальных делах потеряют бдительность, что можно будет более свободно делать свои дела, не опасаясь кого бы то ни было. Во-вторых, они могут стать более осторожными, расставив посты по всему городу, людей-то в целом батальоне найдется достаточно. А это точно станет минусом.

В любом случае, эта новость никак не может изменить его, Эдмона, цели. Не стоит рисковать более важным делом из-за солдат, которым не посчастливилось остаться в городе. Одно он точно понял – спасать Легарт никого не будет.

Как журналист, Эдмунд может совать свой нос в любые дела. И ему казалось, что офицеры будут даже не против, если он совершит с ними какую-нибудь вылазку, если те надумают рыскать в городе. Не то, чтобы он слишком интересовался судьбой его земляков, но подсматривать и подслушивать так же было работой графа.

Баумгартнер отошел вглубь помещения, пропуская заинтересовавшихся офицеров и журналистов. Ему было любопытно, какое решение примут англичане по этому поводу.

А что бы сделал на их месте майор Императорской гвардии Наполеона, граф де Легарт, узнав, что в городе, где остановился его батальон или полк, засели англичане? Пожалуй, он бы не стал списывать все на простые слухи, ведь верно сказал сержант, слухи на пустом месте не рождаются. Для начала, не оповещая власти, он мог бы расставить по городу постовых. А потом и обыскать дома горожан. Последнее сделать все же труднее, поэтому и нужны постовые, чтобы никто из города уйти не смог. Сложно держать весь город под контролем, да силами одного батальона, а не полка, но что ж поделать.

В общем и целом, Эдмон не стал бы тянуть резину, а сразу принялся за дело. Но сейчас это было не его «дело», поэтому он просто ждал, что решат англичане, заодно и узнает, как же они действуют в подобных ситуациях.

Мартин чуть не застонал от услышанного «рассказа». Ох, не нравится ему то, что сейчас начинается. Вся эта история с французами была не к добру.
Перемирие, конечно, все еще сохраняло силу, но настрой, что был в армии и то, что говорил майор своим солдатам, когда они направились во Францсбург, совсем было не похоже на перемирие. Поэтому настроение офицеров и солдат было предсказуемым и ожидаемым, но никак не нравилось Марти.
- Но разве можно вот так просто вламываться в дома горожан? – решился выразить он свое мнение, - Это будет… неприемлемо, - уже гораздо тише добавил он.
«Господи! Как образумить этих мужланов, они же могут натворить все, что угодно!» - думалось Андервуду с отчаянием.
Мартина можно было с легкостью назвать гуманистом, он был против любого насилия, хоть и служил в армии, да не какой-нибудь, а английской. Но каких мук это ему стоило! Душа поэта противилась такой стези, но увы, это не помогало вдохновению. Молодой энсин был в депрессии и расстроенных чувствах все время.
Но капитан Вудворд, кажется, был вовсе не приклонен и призывал офицеров собраться в штабе, а лорд Андервуд, к большому его сожалению, не мог противиться этому. Он вообще немного боялся всех офицеров,  этого человека больше остальных.
Ах, была бы сейчас его сестра рядом, она бы и выслушала, и посетовала бы. Она была так умна! Но все, что оставалось лорду – это писать ей письма, которые даже нельзя отправить адресату.
Но Мартин не боялся за свою жизнь. Он мог бы отдать жизнь за правое дело! Но только не считал войну правым делом и думал, что все проблемы решаемы, стоит лишь только поговорить. Даже на том уровне, на котором находился Наполеон и Георг.
В утопическом мире Мартна достаточно было только поговорить с горожанами, и те бы сами выдали французов. А их, в свою очередь, можно держать просто взаперти, не убивая. Может, вернуть их на родину, а Наполеон вернет британских солдат, которых мог взять в плен.

К счастью, никто из офицеров противиться не стал, и вскоре все были собраны в штабе.

Удивительно, как быстро могут работать вместе множество людей, когда того действительно требуют обстоятельства. Взять даже какую-нибудь битву, когда одно войско действует слаженно и сплоченно, чувствуя друг друга на расстоянии. Каждого человека можно сравнить с молекулой воды, которая рядом с тысячами таких же двигается туда, куда направляют поток.

Кристофер кивнул в ответ лейтенанту. Эта фраза еще раз доказывала, что решение нужно принять без майора, а не ждать, пока он появится. Странно, конечно, но ведь каждый капитан вправе отдавать своим солдатам те приказы, которые посчитает нужным, если это не идет вразрез с основной командой. А поддержать порядок необходимо.

- Предлагаю расставить постовых на главных точках города, - предложил Тофер и так же склонился над картой, указывая, какие точки для него являются «основными», - По двое вполне достаточно. Будут меняться два-три раза в сутки. И чтоб заступали немедленно!

Вудворд поморщился: на ночь глядя все равно обыскивать дома не пойдешь, а поэтому нужно предпринять пока что-нибудь не столь радикальное. Да и что бы не думал капитан, без решения майора все равно нельзя отдавать приказ обыска. А очень жаль. Тофер бы сам отправился обыскивать дома, прихватив с собой человек пять из своей роты, самых разумных.

Офицеры решили по всему городку организовать восемь постов. Два будут располагаться на выездах из города, один на самой городской площади. Один пост будет находиться недалеко от лагеря. Четыре остальных будут в самом городе по разные стороны друг от друга. У каждого поста будет своя территория, которую солдаты должны патрулировать. На каждом посту по три солдата (два патрульных, один постовой), в пост заступают на два часа, по три смены на один постовой пункт. Офицеры так же назначили разводящих и караульных.
В темное время суток солдатам приказано тщательно досматривать каждого, кого они встретят. Проверка документов обязательна. Городской житель должен идти без оружия и точно знать адрес, куда он направляется. Патруль может по своему усмотрению сопроводить жителя до его места жительства, если оно находится на доверенной территории, так же патруль может передать жителя другому патрулю, чтобы довести его до назначенного места. Жителя без документов патруль может задержать на посту и передать главе караула или при смене караула самостоятельно проводить в лагерь для выяснения обстоятельств. При попытке бежать солдатам разрешается стрелять с предупреждением.
Смену постовых производит только разводящий. Глава караула проверяет посты и сопровождается одним солдатом.
В дневное время посты сохраняются, но досмотру подвергаются не все жители. Женщины и дети, а так же старики могут проходить беспрепятственно.
Разводящими будут назначены сержанты, глава караула выбран из младших офицеров по жеребьевке. Мартину Андервуду посчастливилось быть первым.