После той ужасной сцены Ирен успокоилась. Или думала, что успокоилась. Так или иначе, эта хрупкая француженка вернулась обратно и теперь стояла перед капитаном, который судя по всему, был разгневан утренним эксцессом в центре города. Ирен получила неплохую оплеуху, едва только он повернулся к ней. Он начал говорить очень властным, громким и суровым голосом, который лишь подтверждал, что поведение рядового по меркам этого британского офицера было крайне скверным.
Щека сразу будто запылала. Ирен на мгновение прикрыла глаза, затем вновь, как ни в чем ни бывало, подняла голову и воззрилась на капитана большими серыми глазами. Странно, он этот удар, безусловно болезненный, оказал на нее будто отрезвляющее действие. Она окончательно пришла в себя, отбросив истерики. Тем не менее, это был первый раз, когда мужчина поднял на нее руку. Но вряд ли бы Ирен стала сердится на сэра Вудворда. Хоть это было довольно больно (как оказалось, рука у него была тяжелая) и обидно, но рассудком она понимала, что заслужила это, проявив непозволительную вольность в своем поведении.
- Не надо порку, прошу. Угу. Такого больше не повторится, сэр, - Франк сейчас выглядел и впрямь виноватым и раскаявшимся.
Ирен разумеется понятия не имела о том, что такое «кошка» и в чем она заключается, но когда Кристофер говорил об этом, то послушно закивала, мысленно представляя что же это за «кошка» такая страшная может быть. Именно сейчас, осознав, что в этом городе потеряла последних людей, с кем могла говорить обо всем начистоту и, что называется, консультироваться по непонятным вопросам, Ирен тихонько вздохнула и потерла пальцами щеку, по которой пришелся удар. Сейчас ей будет еще сложнее чем раньше, а рядом с этим молодым капитаном даже опаснее, но кроме беспощадного риска у нее вариантов не было.

Рядовой Марк посмотрел на него взглядом, в котором так и читалось «Вот ведь болван этот англичанин…», но в этой мысли сочувствия по отношению к нему было гораздо больше, чем недовольства и раздражения. Словно Ирен жалела его, что он такой глупенький кудрявый капитан. Ей казалось таким напускным его суровость и строгость, с которой он стал вести себя после удара. Нет, в его предупреждения и угрозы она, конечно, поверила, но вот дальнейшее раздувание щек и важность с которой он прошагал в палатку показались ей смехотворными. Украдной насмешливо улыбаясь и еще изредка потирая щеку, как бы напоминание о том, что следует вести себя осторожнее, она прошла за ним в палатку и выслушала очередной приказ.
- Да, сэр, - с усмешкой ответил этот дерзкий прусс и убрался вон из офицерской палатки. Конечно же, путь его лежал к кухне. Натянув фуражку пониже и по дороге здороваясь с ребятами, которыми уже успел познакомиться, прусс прошел к месту кормежки и уже вскоре шел обратно держа в руках нечто что звалось здесь громким словом обед.
Ирен, пусть жила и воспитывалась в небогатой семье, но все же даже она могла готовить нечто куда более аппетитное и вкусное, в сравнении с тем, что булькало сейчас в тарелке, предназначенной для капитана. Сейчас это был далеко не Париж, продуктов было совсем немного и кулинарные изыски скорее наоборот были здесь редкостью.
На полпути Ирен остановилась и вновь всмотрелась в темную жижу в тарелке, что пахла плохо промытым сельдереем. Ее отец даже собак кормил и то лучше. Не долго думая, она вылила эту гадость в кусты и вновь направилась в кухню, но теперь уже в обход. Пробравшись к полевой кухне, когда дежурные по ней отошли набирать воду, она полезла проверять все припасы, которые там только лежали. За рекордно-короткое время пока ее никто не мог заметить, она быстро порезала несколько овощей, взяла несколько вареных картофелен (которые не отличались нездоровым землянистым цветом и не были слишком разварены) и еще несколько продуктов, что были на вкус куда лучше того, что дали ей до этого. Собрав такое ассорти для Вудворда и на ходу перекусывая сама, она побежала обратно. Ее едва не засекли, да и капитан уже наверное помирал с голода.
Мадмуазель Платини хоть и имела к нему теперь несколько двойственное отношение, но не могла отрицать что получила сегодня за дело. А потому ее моральные устои подсказывали ей, что необходимо принести свои извинения.
Оказавшись в палатке, Маркус обнаружил, что Кристофер еще не пухнет с голоду, но кажется был действительно в нетерпении. Рядовой поставил тарелку с блюдом собственного изготовления на стол и рядом оставил ложку.
- Приятного аппетита

Маркус взгромоздился пятой точкой на краешек стола и сидел будто птичка на жердочке наблюдая за ужином капитана. Он надеялся, что получилось вкусно, по крайней мере должно было быть куда вкуснее обычной солдатской еды, и сейчас думал, что Кристофер наевшись как-то подобреет к нему и всему окружающему миру. Маркусу не очень хотелось с ним ссорится. И дело не в том, что он боялся наказания, тем более что совсем недавно получил суровую оплеуху. Скорее он просто хотел быть как можно более незаметным для всего лагеря, а с человеком, которого отныне будет сопровождать всегда и везде хотел быть в хорошем отношении. Это было бы ему на руку.
- Я перекусил по дороге пока бежал сюда, - пояснил рядовой при этом даже попытавшись изобразить что-то подобие улыбки. Он хотел показать офицеру что вовсе не испытает каких-либо негативных чувств после того удара. Да, для Ирен это было неожиданно, болезненно, но в тоже время с этим ударом она будто вернулась к прежнему настрою – она на войне, она среди врагов, и несмотря на жесточайшие и несправедливые смерти, ей нужно идти к своей цели. Ведь Ривару и тому капралу она уже все равно ничем не поможет. Она собралась и теперь была полна новых сил и намерений.
- Мне? Восемнадцать, сэр… - Марк как-то напрягся после этого вопроса, но изо всех сил постарался не выдать это напряжением своим видом. – А что? – он поболтал немного ножками в воздухе, а потом соскочил со стола, подошел к сидящему на кровати Вудворду и сел рядом глядя на него своими огромными серыми глазами так по-девичьи обрамленными длинными ресницами.
- А вам сколько? – Марк протянул руку к офицеру и указательным пальцем легонько провел над его верхней губой, убирая крошки после ужина – Простите, вы испачкались.